Десять лет назад у Бориса Стругацкого спросили, о чем бы он хотел пообщаться с Владимиром Путиным. «Ни о чем», — лаконично ответил Борис Натанович. — «У нас с ним нет общих тем для разговора». На днях, в преддверии пресс-конференции президента, мне задавали аналогичный вопрос. И мой ответ был таким же: у меня нет вопросов к Владимиру Путину.
Тем не менее, у зрителей пресс-конференции есть один вопрос: каких ответов на заданные вопросы они ожидали? «Экономический кризис — результат внешней политики, которую я провожу»? «Чайка будет уволен, как и Турчак»? «За организаторами убийства Немцова уже выехали, и вы знаете, куда»? «Правительство завтра будет отправлено в отставку, премьером будет Кудрин»? «Закон о запрете иностранного усыновления мы отменим»? «Я говорил неправду об отсутствии наших военнослужащих на востоке Украины так же, как раньше говорил неправду об их отсутствии в Крыму»? «Военную операцию в Сирии я начал, чтобы отвлечь внимание от провала операции на Украине»? «Сбор Ротенберга» — ужасная ошибка, мы его аннулируем»? «Чемпионат мира по футболу мы получили за взятки функционерам ФИФА»?
Ах, на такие ответы никто не рассчитывал? Так зачем тогда было вообще его спрашивать, если заранее было ясно, какими будут его ответы?