Сегодня вечером мы снова соберемся в Петербурге у Соловецкого камня. Принесем цветы, зажжем свечи и поставим у памятника портрет Анны Политковской. Прошло восемь лет с момента ее убийства, которое так и не было раскрыто. Не раскрыто, потому что заказчик до сих пор не найден. Хотя мы знаем, кто злобно радовался ее смерти, кому в этот день хотели сделать подарок, и кому было нужно, чтобы она замолчала. Мы не можем, пока!, это доказать, но знаем. В октябре 2006 года мы собрались здесь «по цепочке» под проливным дождем. И с тех пор – каждый год, в этот день – вновь здесь.
«Статьи Анны Политковской представляли собой огромное уголовное дело «Российская Федерация против граждан», и все страницы этого дела залиты кровью и слезами», – говорит о ней мой псковский друг, журналист и депутат Законодательного Собрания Лев Шлосберг. Его тоже хотели заставить замолчать – спасло чудо… То, о чем писала Анна, – похищения людей, «зачистки», взятие заложников, пытки, бессудные казни, дети, гибнущие от ракетных залпов в Чечне, – в международном праве именуются жестко: преступления против человечества. В Нюрнберге за это вешали. В России эти деяния, преданные огласке, как, не дрогнув ни одним мускулом лица, после убийства Анны заявил президент, «оказывают минимальное влияние на политическую жизнь». А его придворные пропагандисты стали рассуждать о «периферии общественного сознания», где якобы пребывала Анна, и о ее малом «индексе упоминаемости». О них самих, если и вспомнят потомки, то лишь в связи с этими позорными рассуждениями…
К Соловецкому камню 7 октября не приходят питерские чиновники. Ни разу здесь не встречали ни губернатора, ни думских депутатов (из депутатов ЗАКСа – лишь мои коллеги по «Яблоку», находящиеся в городском парламенте в подавляющем меньшинстве). Почему? Риторический вопрос. Если вспомнить, как ненавидели Анну Политковскую в Кремле, станет ясно: появиться здесь – значит, публично расписаться в нелояльности президенту. В 2003 году, во время одной из редких встреч в редакции «Новой газеты» (застать Анну на месте было очень сложно), она подарила мне свою книгу о Чечне «Чужая война, или жизнь за шлагбаумом». Она заканчивается пророческим: «мы окончательно признали, что пуля – самый естественный и необременительный способ разрешения любых конфликтов». Сегодня мы только догадываемся, кто в октябре 2006 года мог дать команду использовать этот «естественный и необременительный способ». Но когда путинский режим уйдет со сцены, мы узнаем это абсолютно точно. И возмездие обязательно наступит…
Никто из нас не может заменить Анну. Мы можем только, в меру своих сил, стараться продолжать то, что делала она.