В Ленинградской области, в 10 километрах от Луги, располагается санаторно-оздоровительный лагерь «Зеленый огонек». Летние месяцы петербургская администрация направляет туда детей-инвалидов. Те из них, у кого есть родители, приезжают с мамами, бабушками или папами. Но путевки в «Зеленый огонек» также предоставляются детям из Павловского дома-интерната, у которых нет родителей. На месте их размещают по «остаточному принципу», в те места, куда не хотят селиться семьи с детьми-инвалидами.
На прошлое воскресенье меня пригласили волонтеры из благотворительной организации «Перспективы», которые на протяжении почти двух десятков лет заботятся о детях из Павловска и сопровождают их в поездках в летние лагеря. Ведь рядом с маленьким инвалидом должен находиться взрослый, а в штате лагеря таких ставок нет. Без волонтеров дети из интерната вовсе не смогли бы поехать отдыхать.
Ситуация была стабильной до июня 2013 года, когда в «Зеленом огоньке» возникли проблемы: сирот поселили в единственный неотремонтированный корпус. В августовскую смену семерых маленьких инвалидов-сирот, как раз 4 августа, собирались разместить в том же корпусе, уверяя, что других мест нет.
С нами в «Зеленый огонек» поехали журналисты из «Новой газеты» и информационного агентства «Балтинфо», и все увидели ситуацию на месте. Подходя к корпусу, где должны были поселиться дети из дома-интерната, мы помогали нести вещи, выгрузившиеся из автобуса, и заметили тревожную картину. В комнатах с потолка сыпалась штукатурка, в коридоре дул сквозняк, а старые и изношенные рамы создавали дополнительные неудобства. Ночью на одну из девушек-волонтеров упала часть оконной рамы — она чудом избежала травмы, так как в этот момент легла рядом с подопечным, который плохо спал.
Пандуса в корпусе не оказалось — его обещали заменить досками, которые после дождя становились скользкими. Более того, на двухэтажное здание приходится одно тесное помещение с умывальником и душевой, настолько маленьким, что в него можно занести ребенка-инвалида только на руках: инвалидная коляска не помещалась. Волонтеры были вынуждены поднимать детей, причем мыть их необходимо было несколько раз в день, и в прошлой смене две девушки элементарно надорвали спины.
Соседние корпуса, отремонтированные, отличались совершенно иными условиями: на окнах — стеклопакеты, при каждой жилой комнате — туалеты и душевые, доступные для колясок, пандусы, мягкая мебель и телевизоры. В «старом» корпусе о подобном и не мечтали. Мы начали искать директора лагеря, чтобы задать простой вопрос: кто решил разместить детей из интерната в самых худших условиях? Директор сначала утверждала, что размещение в разных корпусах — это «лотерея», повезло одним, не повезло другим, но затем изменила свою позицию. Выяснилось, что дети из дома-интерната были посажены в ужасный корпус просто потому, что туда «никто добровольно ехать не хочет».
«Что же вы хотите — чтобы мы «родительских» детей сюда поселили?». Не стыдно ли вам? — спросил я. «У меня нет других мест!», — вспылила директриса. Она утверждала, что «колясочников» здесь быть не должно и требовала у нас немедленно покинуть ее территорию. Я объяснил, что депутат Законодательного Собрания имеет право посещать любые государственные учреждения и организации без специальных разрешений.
На вопрос о «лотерее» выяснилось, что для детей из дома-интерната она была «безвыигрышной»: им изначально не предлагали другие корпуса. Решение о размещении принимала медицинская комиссия, председателем которой была сама Валентина Ивановна Коваленко. «Это было согласовано с директором дома-интерната», — оправдывалась она. Но, может быть, ему просто ничего другого не предложили? Получается, дети-инвалиды должны были провести всё лето в интернате, прикованные к постели, или рискнуть поехать на отдых, даже в неприемлемых условиях?
Сами дети, заметим, были рады возможности побывать на природе, окруженной сосновым лесом и чистейшим воздухом, и не слишком думали о своих условиях проживания. А каково было волонтерам, которые заботились о них круглосуточно, поднимая их на руках?
По возвращении из «Зеленого огонька» мы организовали масштабный шум. Журналисты рассказали о произошедшем, а я в понедельник направил письма двум вице-губернаторам Петербурга, во вторник — в городской Комитет по социальной политике, требуя вмешательства в ситуацию. В среду в «Зеленый огонек» отправилась бригада одного из питерских телеканалов.
Результат не заставил себя ждать: утром в четверг мне сообщили, что сирот переселили в другой, отремонтированный корпус. Мы добились изменений. Но что было бы, если бы мы не приехали и не подняли шум?
И, наконец, в «Зеленом огоньке» я вспомнил о недоброй памяти господина Астахова и других сторонников «закона подлецов». Мы увидели, как он работает на практике: часть детей, которых мы встретили, могли бы получить шанс на иностранное усыновление и совершенно иную жизнь. Их этого шанса лишили те, кого трудно назвать иначе, как подлецами.