Первое ощущение было шоковым. Я даже написала обиженное послание Муратову. НО!!! Это было до появления информации о том, что Бастрыкин признал сам факт разговора в лесу — на обочине. Я могу понять людей, которые считают себя оскорбленными позицией Муратова, хотя изначально в открытом письме он сообщил, что считает возможным преодолеть взаимный эмоциональный срыв. В последовавшем интервью он добавил для Коммерсанта: «Для меня идеальный вариант развития событий такой. Господин Бастрыкин говорит: «Стороны погорячились», я говорю: «Стороны погорячились». Жмем друг другу руки, и Соколов возвращается в Россию. Второй вариант: господин Бастрыкин отрицает, что это было. В таком случае мы предпринимаем дальнейшие шаги, от которых мы уже не сможем тогда отказаться». Собственно, дальнейшее произошло по первому Муратовскому сценарию.
Муратов, главный редактор издания, которое продолжает оплакивать не одного и не двух сотрудников, погибших в связи с работой по профессии в Новой Газете, пошел на мировую с Бастрыкиным, выполнившим его требования. В сухом остатке у нас следующее. Соколов, надеюсь, может вернуться. Муратов, надеюсь, в случае появления информации о недостойном или незаконном поведении господина руководителя СКП, убирать эту информацию со страниц собственного издания не станет. Упреки многих связаны с тем, что их претензии к СКП, лично Бастрыкину и вообще российской власти не исчерпываются историей с Соколовым. Но дальнейшее — это дело в данном случае каждого из нас. Не устроило рукопожатие – вперед, прочитав новый закон, с одиночным пикетом в Технический переулок. С плакатом «А я не принял извинений». Муратов в данном случае ни при чем. Он, и это всем известно, не просил никого реагировать. Люди пошли на пикеты по собственной инициативе.
Я сама лично читатель Новой газеты, и, мне кажется, претензии к Муратову можно будет высказывать тогда, когда в дальнейших публикациях издания все будет известно, а СКП – в белом. Верю, что этого не будет. Муратов не кричал «волки», он обратился к Бастрыкину с конкретными пожеланиями. Их поддержала общественность. Мне, кстати, весьма интересна судьба уже опубликованных заявлений хартии журналистов и депутата Хинштейна с требованием расследовать произошедшее. Вот их – устроит примирение или нет?
На самом деле, глава СКП не смеет в частном порядке угрожать ни журналисту, ни программисту, ни пекарю, ни аптекарю. И полицейский не смеет. И следователь… И преступление, задуманное, но не совершенное по не зависящим от преступника причинам, законом квалифицируется все же как преступление. И это нам решать, простить Бастрыкина или нет. Какие претензии к Муратову? Если бы не реакция общества на историю с Соколовым, возможно, не было бы ни встречи, ни рукопожатия… Таким образом, получается, что давление на власть со стороны общества все-таки возможно. Ну, так надо давить на власть, если вы считаете необходимой отставку того же Бастрыкина. Нам с вами давить. Независимо от шансов на успех. А не оглядываться на Муратова.
Все вышеизложенное – абсолютно оценочное суждение. Оценочное суждение, в котором я допускаю обиду на Муратова со стороны тех, кто считает его «сливщиком протеста». Но при этом, будучи знакомой с ним много лет, я верю в его порядочность и очень его люблю. Хотя поначалу готова была примкнуть к антимуратовцам. Но задумалась… Может, и они задумаются?
