Несколько месяцев назад я ощутил себя лишь простым подметальщиком улиц, а не профессионалом в области инвестиционного консалтинга, финансового анализа и управления проектами в промышленном строительстве. Причиной этому послужила моя привычка использовать общепринятую терминологию и избегать англицизмов. Я договорился с представителями одной известной европейской компании о выполнении функций внештатного руководителя проектов. Сформировав проектную группу, я неожиданно осознал, что не понимаю их языка. Дефолт-рейт, аппрувить предложение, заэкспенсить бюджет, кетчап митинга для брейншторма, бакет, профайл кастомера и прочие фразы, овладевающие корпоративным общением, заставили меня почувствовать себя в замешательстве.
Эта ситуация привела к тому, что я начал их подшучивать, называя бюджет проекта хаусайцпланом, а себя проектфюрером. На просьбу пропушить кейс для заэпрувления вокейшена, отвечал что-то вроде: «Яволь! Морген видер комен унд их верде!» То, что двадцать лет назад считалось «иностранщиной», сегодня выглядит уже невинно. Мы увидели, как вместо простого мышления появилось «менталитет», оригинальность стала «креативом», а образ — «имиджем». Даже такие термины, как «франчайзинг» и «мерчендайзинг», теперь воспринимаются с умилением, хотя когда-то их появление шокировало.
В каталоге украинских компаний можно встретить удивительные названия: ООО «Лахари шоп хауз», АО «Хюмана пипл енд пипл», ЧП «Интернешенл лойерс сервисиз». Термин «чипово» (от английского cheap – дешевый) обозначает то, что недопустимо, когда всё должно быть «лахари»: «Ролик за 100 000 гривен — слишком чипово для нашего лахари таргета». Я, довольно неплохо владея деловым английским, знаю, что такое запрувленный (подтвержденный) экспиренс (опыт). Но почему так много фидбэка требует замены нормальной речи на англицизмы? С какой целью мы склоняем их и превращаем существительные в глаголы?
Почему сотрудника отдела кадров нужно называть эйчаром? Сделает ли это его умнее или эффективнее? Зачем рассчитывать на «бонусы» вместо «премий»? Если «бонус» действительно больше, я бы предпочел такое слово, но, к сожалению, это не так. Почему тенденцию называют трендом, а торговую марку — брендом? Даже «Экзекьютив стафф» — кадровое агентство, звучит неуместно, особенно когда staff и stuff произносятся одинаково.
Слово «аутсорсинг» также прочно вошло в обиход. Раньше было просто — работа по подряду. Все понимали, что сантехник установит унитаз за бутылку. Теперь же сантехники приходят по аутсорсингу, а их работа обходится вдвое дороже самого унитаза. На первый взгляд, нет ничего нового между подрядом и аутсорсингом, но разница существует. Как говорится, как вы яхту назовете, так она и поплывет. Получается, массовое использование рунглиша теряет всяческий смысл и превращается в бессмысленную самоцель. Но этот пиджин открывает простор для маскировки собственного дилетантства.
Современные Эллочки-людоедки нередко копируют не язык, а жаргон, и многие корпоративные термины в приличном английском просто отсутствуют. Обычно эти англицизмы активно используют офисные планктонщики, лишь недавно одолевшие свой суржик. Опытный психолог скажет, что название вещей напрямую влияет на их восприятие. Сломанный язык ведёт к сломанному восприятию мира и к искажённому менталитету.