У меня была учительница. В детстве она преподавала математику. В школе, как и повсюду, если намечался открытый урок или приходила комиссия из РОНО, преподаватель изо всех сил пытался не ударить в грязь лицом. Пока не было зрителей, класс и учитель находились по разные стороны баррикад. Но как только появлялась приглашенная публика, все вдруг осознавали, что они — почти семья. Наша Ольга Владимировна, к сожалению, знала о семье немного. В личной жизни у нее не сложилось. Часто в классе она цитировала свою бабушку, считавшую, что мы, ученики, отнимаем у внучки жизнь.
Ольга Владимировна любила демонстрировать успешные выступления своих подопечных. Она разрабатывала и внедряла новые методы. Например, по каждой пройденной теме мы сдавали зачеты. Не на уроках, а после них. Она собирала нас в небольшом зале перед учительской и методично допрашивала весь класс — по очереди, более тридцати человек. А раз в четверть мы устраивали шоу с участием родителей. Если они не приходили, их детям ставилась двойка. Предполагалось, что родители должны были увидеть, что их отпрыск — ничем не примечательный, а все его единицы и двойки совершенно заслужены.
За полгода до выпускных экзаменов нам сменили преподавателя математики. Руководство вдруг осенило, что иначе мы просто не закончим школу. Слез у меня, Марин, на глазах не было. «Большие мальчики не плачут». Злость переполняла меня. Я стискивал зубы и клялся в нелюбви к Лобачевским, Пифагору и Фалесу, проклинал синусы, косинусы, логарифмы, квадратные корни и среднюю линию трапеции. Реакция была детская, незрелая, но очень естественная.
Много лет спустя, когда я начал строить дачу и изучать проекты, подумал, что было бы неплохо обладать хотя бы минимальным багажом математических, особенно геометрических, знаний о реальности. Но некому было научить. Наш новый преподаватель математики был занят другим делом. Так же, как и с Дугласом Нортом, свободой слова и правозащитой. Целый день кричать о правах человека и унижать тех, кто сидит рядом. «Мне ваши убеждения глубоко не интересны… ваши убеждения оставьте при себе» — вот такие высказывания.
Устраивать истерики по поводу отсутствия свободы слова и демонстрировать чисто советское, чиновничье высокомерие. Как в анекдоте: «Войны не будет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется». Я против такой борьбы — за мир или за права человека. И против такой свободы тоже.
Запись Марины Королевой