Во время празднования 1000-летия Крещения Руси, 8 июня 1988 года, Поместным собором Русской Православной Церкви (РПЦ) был принят Устав этой религиозной организации. Один из пунктов документа звучит следующим образом (гл. VII, п. 22): «Церковное имущество, которым обладал архиерей в силу своего положения и должности и которое находится в официальной архиерейской резиденции, после его смерти вносится в инвентарную книгу епархии и переходит в её собственность. Личное имущество скончавшегося архиерея наследуется в соответствии с действующим государственным законом о наследстве» (Устав об управлении Русской Православной Церкви. М., Изд. Московской патриархии. 1989. С. 17).
О принципиальной новизне правовой нормы, зафиксированной во втором предложении, уже шла речь на страницах «НГ-религии». В этом пункте упоминаются две категории имущества: церковное и личное. Встаёт вопрос: как провести грань между ними? Ответ на этот вопрос дают церковные каноны и их комментаторы, указывая, что рукополагаемый в епископский сан перед своим посвящением должен объявить своё личное имущество, нажитое ранее или полученное от родственников. То есть должно быть известно, какое имущество архиерей может считать своей личной собственностью. Каноны также предписывают, что после кончины епископа, перед передачей оставшегося личного имущества наследникам, клирики должны чётко отделить собственность епископа от церковного имущества.
Подробности о разграничении церковного (также называемого казённым) и личного имущества архиереев были изложены в «Уставе духовных консисторий», принятом в 1841 году и действовавшем до 1917-1918 годов. На сегодняшний день в РПЦ отсутствует документ, который бы регламентировал порядок разграничения церковного имущества и личной собственности иерархов. «Положение о церковном имуществе», о котором упоминается в действующем с 2000 года Уставе РПЦ, до сих пор не разработано. В обозримом будущем это «Положение» вряд ли появится, поскольку о его разработке не упоминается в планах Межсоборного присутствия — совещательного органа РПЦ, созданного в 2009 году.
16 августа 2000 года Архиерейским собором был принят ныне действующий Устав РПЦ, который 28 января 2009 года был утверждён Поместным собором. В этом документе ранее процитированный пункт Устава 1988 года воспроизведён практически дословно. Различие имеется лишь во втором предложении, которое теперь звучит как: «Личное имущество скончавшегося архиерея наследуется в соответствии с действующими законами». Первое предложение осталось без изменений: «Церковное имущество, которым обладал архиерей в силу своего положения и должности и которое находится в официальной архиерейской резиденции, после его смерти вносится в инвентарную книгу епархии и переходит в её собственность».
Смысл этого предложения не лишён неоднозначности. Разночтения зависят от пояснительной оговорки: «и которое находится в официальной архиерейской резиденции». Можно понимать текст следующим образом: 1) Всё церковное имущество, которым обладал архиерей в силу своего положения и должности, после его смерти переходит в собственность епархии. Однако в таком случае фраза «и которое находится в официальной архиерейской резиденции» становится лишней. Альтернативно: 2) Лишь та часть церковного имущества, которая находится в пределах официальной архиерейской резиденции, после смерти архиерея переходит в собственность епархии. Судя по использованию пояснительной фразы, более вероятен второй вариант. Но возникает вопрос: какова судьба церковного имущества, находящегося вне официальной архиерейской резиденции?
Поставленный вопрос имеет основание, так как в РПЦ отсутствует практика чёткого разграничения церковной и личной собственности. Архиерапеи могут распоряжаться своим личным имуществом без ограничений, включая передачу наследникам. Уточнение в «учредительный документ» РПЦ о неоднозначной трактовке имущественного вопроса может быть как сознательным, так и случайным. Вместе с тем, такая неопределённость выгодна наследникам архиереев, в первую очередь их родственникам.
Важно учитывать, что возможности распоряжаться церковным имуществом и денежными средствами у архиереев в постсоветское время значительно расширились. Во-первых, это связано с отсутствием контроля со стороны государства. Согласно Конституции РФ 1993 года, религиозные объединения отделены от государства, и федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» подтверждает этот принцип. Во-вторых, современное церковное «законодательство» предоставляет архиереям доступ к церковным средствам. Например, Устав РПЦ утверждает, что епархиальный архиерей «распоряжается финансовыми средствами епархии, заключает от её имени договоры, открывает счета в банковских учреждениях». Бюджеты епархий остаются тайной, доступной лишь узкому кругу лиц.
Таким образом, в ныне действующем Уставе РПЦ имеется брешь, позволяющая заинтересованным лицам практически неограниченно выводить церковное имущество из лона Матери-Церкви в «гражданские офшоры».