Неделю назад я начал опрос на тему: с чего, с какой конкретной цели следует начинать борьбу за восстановление демократии в России. Опрос проводился здесь и на других платформах. Лидировали два варианта ответа: судебная система и телевидение. Я полагаю, что «судебный» сценарий, более сложный в реализации, получил такое количество голосов на фоне возмущения очередным позором российского правосудия – приговором Алексею Козлову. Если бы опрос проходил в конце недели, большинство, вероятно, поддержали бы «телевизионный» сценарий из-за агитации «Анатомия протеста». В настоящее время раздаются призывы к бойкоту канала НТВ. Бойкот – мощное средство. Однако он должен быть продуктивным, иначе превращается в бессмысленное сотрясение воздуха. Нужно, чтобы бойкот стал не просто жестикуляцией, а привел к прорыву телевизионной блокады. Кроме того, не все сотрудники НТВ одинаковы. Поэтому, в момент наивысшего общественного негодования, я согласился участвовать в программе «НТВшники», посвященной судьбе Михаила Ходорковского. Мне показалось, что Антон Хреков и его коллеги пытаются хоть немного улучшить репутацию своего канала. Возможно, я ошибаюсь. Вскоре узнаем.
Я старался говорить рассудительно и безэмоционально, чтобы достучаться до слушателей. Но не исключаю, что в эфирной версии останется лишь: «Будет перезагрузка, будет Путин версии 2.0». Вот дословная запись того, что я сказал: «Я сейчас прилетел в Париж на Книжный салон, и каждый день вижу, какой огромный ущерб и вред репутации нашей страны причиняет дело Ходорковского. Меня постоянно спрашивают о Ходорковском: отпустит ли Путин его в этот раз? Вчера я говорил с французской писательницей, которая пишет роман о Ходорковском. Вышла биография Ходорковского, она продается повсеместно, называется «Prisonnier de Poutine», «Путинский пленник». Если Владимир Путин говорит о перезагрузке, никто не поверит, пока Ходорковский и Лебедев не будут освобождены. Дело не только в мировой общественности. В нашей стране сейчас наблюдается резкая общественная конфронтация, и для среднего класса, для большей части образованного общества вопрос о Ходорковском – символический. Освобождение Ходорковского будет означать гораздо больше, чем судьба двух людей. Это будет сигнал о готовности власти к диалогу с гражданским обществом и оппозицией. Это аналогично тому, как звонок Горбачева в город Горький, когда отпустили Сахарова, изменил восприятие его намерений».
Теперь расскажу, когда и при каких обстоятельствах, по-моему, следует запускать механизм бойкота. Я неплохо знаю обстановку на федеральных телеканалах. Она напоминает ситуацию Гостелерадио времен ранней перестройки. Есть прагматики, карьеристы и равнодушные, готовые выполнять любые указания руководства. Но среди них много журналистов, которым стыдно быть винтиками машины вранья. Многие из этих людей относятся к «зомбовидению» ещё жестче, потому что видят гниль изнутри. Они скрипят зубами и работают, боясь потерять работу. Однако рано или поздно на каком-либо федеральном канале произойдет бунт – кто-то из журналистов не выдержит и выскажет свое мнение. Думаю, это произойдет вскоре.
Штурм телевидения должен происходить с двух сторон: не только снаружи, но и изнутри. Когда часть коллектива на каком-то телеканале взбунтуется, гражданское общество должно выступить в защиту «диссидентов». Тогда нужно будет организовать массовый митинг перед телецентром с конкретными требованиями: отмена цензуры, «час оппозиции» с прямым эфиром, смена руководства канала и так далее. И на этой волне, пока не будет достигнуто исполнения требований, следует объявить бойкот: не смотреть передачи канала, чтобы обрушить его рейтинг; призвать известных людей не сотрудничать с каналом, а тех, кто продолжит, подвергать общественному осуждению; обратиться к международным рекламодателям с предупреждением и затем призвать к бойкоту их продукции. Все эти меры будут законными и эффективными.
Когда-то путинский авторитарный режим начался с постепенного установления контроля над телевидением. С этой же стратегической точки можно начать демонтаж этой архаичной системы правления.