Вчера я побывал на концерте «Музыка свободы», который прошел в Страсбурге в поддержку Ходорковского, Лебедева и других российских политзаключенных. Приехал из Бретани, преодолев 900 километров, и с трудом нашел номер в гостинице – не знаю, связано ли это с концертом, но зал был заполнен до последнего места. Люди приехали издалека, а местные жители, кому удалось достать билет, пришли, в основном, послушать исполнение таких мастеров, как Гидон Кремер, Евгений Кисин, Миша Майский и Марта Аргерих – редкое сочетание звезд на одной сцене.
Те, кто, как я, добирался издалека, были там ради узников. В зале царила атмосфера надежды, выступление словно происходило на фоне чистого неба за тюремной решеткой. Я не являюсь заядлым меломаном, и воспринимаю современную классическую музыку с трудом. Поэтому сначала просто впитывал атмосферу. На концертах классической музыки собираются люди с более приятными лицами, чем в среднем, а на таком мероприятии тем более.
Вспомнил, как в детстве мой приятель, отличник из музыкальной школы, учил меня слушать «трудную музыку». Он говорил: «Сиди и прислушивайся, что с тобой происходит, понял? Вот это и будет музыка». «А если ничего не происходит?» – спросил я. «Тогда, – ответил он, – одно из двух: или музыка плохая, или ты не понимаешь». Я старательно прислушивался к своим мыслям. Когда исполняли нежную композицию Гия Канчели для скрипки и голоса, у меня были радостные размышления. Я думал, что такие великие музыканты, как они, не стали бы давать концерты ради недостойного дела и плохих людей, тем более бесплатно. Организаторы сообщили, что на концерт в Страсбурге не потратили ни копейки – все средства идут на подмосковный интернат в Кораллово.
Однако вскоре начались диссонансные и тревожные произведения. В разгар исполнения 14-ой симфонии Шостаковича на меня обрушилось пугающее видение. Как это бывает с писателями, особенно когда они усердно прислушиваются к своим внутренним ощущениям. Я увидел в своем воображении будущее: власть в России переменилась – произошла революция, дворцовый переворот или что-то подобное. Судят не Ходорковского и Лебедева, а Путина с, скажем, Сечиным. И, как это водится в нашей истории, вешают на арестантов все грехи, в которых они не виноваты. Караулов запускает в эфир фильм о преступлениях путинской банды, прокуроры запугивают свидетелей, а очередной Данилкин подстраивается под новые порядки. И, наблюдая за этим безобразием, писатели начинают защищать новых политзаключенных. Такова уж судьба русских писателей.
Но мне не было страшно от мысли защищать Путина. Я увидел концерт в поддержку этого узника совести. Я представил, где может проходить такое мероприятие – вероятно, в Тегеране или Пхеньяне. Кто бы там выступал? Наверняка те мастера культуры, которые ныне поддерживают Владимира Владимировича и возглавляемую им партию. Я ужаснулся, представив эту сцену. На ней поют Бабкина с Кадышевой, Дима Билан и Басков, а братья Запашные гоняют тигров, декламирует стихи про духовный подъем Николай Бурляев.
А в зале, среди соответствующей публики – Грызлов, Эрнст с Добродеевым, Любовь Слиска, Пушков-Леонтьев – сидим мы с Людмилой Улицкой, отдуваемся за профессию. На груди у нас значок «Свободу ВВП!», а на бледных устах испуганные улыбки. Никуда не деться – сидеть и терпеть. И мне стало действительно страшно. Сквозь реальность будто пробивались нереальные страхи.