Сегодня многие политики и общественные деятели нередко проводят параллели между коммунистическими и фашистскими режимами, подчеркивая их тоталитарную природу, восхваление вождей и осуществление массовых убийств невиновных людей. Истории о Северной Корее, Китае, красных кхмерах в Камбодже и зверствах сталинской России подкрепляют такие рассуждения. Тем не менее, если обратиться к трудах основоположников и идеологов коммунистического движения и сравнить их с работами ультраправых вождей, разница между диктатурой пролетариата и господством избранной расы становится очевидной. Правильнее, на мой взгляд, говорить о социалистическом, а не о коммунистическом режиме, так как при коммунизме вообще не предполагается существование государства.
Тем не менее, никакая левая политическая идея не смогла предотвратить, скажем, казнь всей семьи дяди Ким Чен Ына. Очевидно, что этот акт террора не имеет ничего общего с построением передового социального государства, как и передача власти по наследству не имеет отношения к социализму. Здесь, скорее, уместно говорить о фашистском режиме, который давно поглощает собственный народ, особенно в свете того, что он расцвел под прикрытием социалистических лозунгов.
Действительно, между фашистским и социалистическим режимами не так много различий. Фашистский режим фактически превращает государство в гигантскую корпорацию, принадлежащую малому кругу олигархов. Со своей стороны, социализм также превращает государство в корпорацию, но передает её во власть «трудового народа». Социалистический режим начинает перерождаться в фашистский с той же скоростью, с которой народ теряет влияние на политические институты. Как только профсоюзы подчиняются государству, а бюрократия замещает выборные органы сверху донизу, как только в государстве исчезает плюрализм мнений, пусть даже в рамках одной идеологии, диктатура пролетариата превращается в реакционную и террористическую диктатуру правящей элиты.
Дальнейшую судьбу такой политической системы можно проследить через «Скотный двор» Джорджа Оруэлла. Точно так же произошло с Советским Союзом, Китаем, Северной Кореей и многими другими, кто пытался жить по-новому. Разумеется, это не отменяет тысячелетней борьбы угнетенных за свободу, равенство и братство. Однако ХХ век наглядно показал, что может произойти, если народные массы, завоевав свое место под солнцем, перестанут его отстаивать.
Критикуя национал-социализм за демагогию и популизм, не следует забывать, что и социалистическая пропаганда при желании может оказаться столь же мощной. Обвиняя фашизм в организации геноцида и развязывании мировой войны, нельзя забывать, что ни геноцид, ни война не являются исключительно фашистским изобретением — в частности, евреев загоняли в концлагеря еще в Вавилонском царстве. Более того, многие уверены, что фашизм и национал-социализм — синонимы, хотя, на мой взгляд, правильнее понимать национал-социализм как ультраправую идеологию, а фашизм — как ультраправый политический режим.
При этом элементы национал-социалистической риторики присутствуют в выступлениях большинства политиков по всему миру, но это не сказывается на количестве фашистских государств. Таким образом, для понимания различий между радикальными левыми и правыми движениями важно обращать внимание не на их внешние атрибуты, а на то, для кого и зачем они существуют. Фашизм можно назвать диктатурой наиболее реакционного монополистического капитала, что объясняет его антикоммунистическую направленность. Однако именно бывшие коммунисты, превратившись в капиталистов, дарят миру «лучшие образцы» фашистских режимов.
Живя в социалистической системе, распоряжаясь, но не владея её достоянием, политическая элита начинает отождествлять себя с воплощением власти в стране и, естественно, стремится к тому, чтобы весь государственный капитал перешел в её личную собственность. Известно, что власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. За годы своего существования в социализме правящая элита успела возненавидеть всю ту систему, которая мешала ей слиться с её «прелестью». Будучи вскормленной социалистической моделью, эта элита лучше других знает её слабые и сильные стороны, и, умело манипулируя социалистической риторикой, добавляя к ней элементы националистического дискурса, правящая элита превращает «общенародное государство» в «государство террористической диктатуры самых реакционных сил монополистического капитала» — наиболее распространенное определение фашизма.
Если Карл Маркс был прав, то при условии, что всё будет сделано верно, социалистическая революция является предпоследней, а следующей формацией после социализма должен стать коммунизм, где «наверное, вообще не надо будет умирать». Если это действительно так, то нам остается лишь восхититься народной мудростью, которая гласит: «Чем дальше в лес, тем злее волки». В связи с этим левое движение всегда должно помнить, что помимо внешнего врага – капитала, есть еще и внутренний враг – собственное несовершенство, которое может привести к непоправимым последствиям.