Что наша жизнь сегодня? Денег не хватает, продукты дорожают, доллар падает, на улице нечем дышать, на дорогах жуткие пробки, а на экранах телевизоров – и в бесконечных сериалах, и в новостях – взрывы, катастрофы, убийства. Живых друзей видим редко, про умерших вспоминаем еще реже. А еще одну категорию людей, видимо, позабыли совсем даже те, кто должен был бы помнить по должности, по долгу. Это – пропавшие без вести, сгинувшие среди афганских гор в годы «интернациональной помощи». 270 солдат и офицеров до сих пор нельзя отнести ни к живым, ни к мертвым. Никому они не нужны, кроме родных и друзей.
Нет в России такого государственного органа, который занимался бы розыском служивых, пропавших без вести в Афганистане. Если кто-то хочет оспорить данное утверждение, просьба: кто, кого, когда нашли, освободили, возвратили на Родину? Силами Комитета (до 2009 года на средства самих ветеранов-«афганцев», а с 2010 года на взносы отдельных государств СНГ) после вывода советских войск из Афганистана найдено живыми 29 человек, из которых 22 с нашей помощью вернулись домой. И мы можем отчитаться пофамильно, с адресами, с датами.
Когда появилась возможность, стали искать и находить останки погибших. Более 10 захоронений было вскрыто, костные останки доставлены в Москву. Первые двое за счет новизны и, как сейчас говорят, «эксклюзивности» быстро были подвергнуты экспертизе в специализированном центре Минобороны. Тем более, что фамилии этих ребят были практически известны, так как их расстреливали при свидетелях, оставшихся в живых и показавших могилы. Но затем дело встало.
Накопился целый том переписки Комитета с Минобороны и Минфином, начиная с 2004 года. Суть ответов ведомств (а они, видимо, писались под копирку) примитивна, а по размышлении – бесчеловечна: на опознание пропавших без вести в Афганистане бюджетные деньги тратить нельзя! То есть солдаты, выполнявшие приказ, стали для своей страны чужими. Или Россия стала правопреемницей Советского Союза только частично? Только в тех случаях, когда это выгодно?
Правда, среди ответов есть и поразительное по содержанию прошлогоднее письмо первого заместителя министра обороны, полученное в ответ на наше обращение к руководству страны. С изумлением мы узнали, что исследования проводятся в плановом порядке аж с 2003 года. В рамках приличий и норм литературного русского языка это письмо комментировать сложно. Мы нашли средства, готовы оплачивать и реально оплачиваем все расходы на идентификацию, генетические исследования. Но теперь оказалось, что у Министерства обороны нет технических возможностей для ускоренного проведения исследований. Нет специалистов, нет оборудования и чего-то еще.
А то, что есть, еле справляется с повседневными проблемами: взрываются склады, падают самолеты, гибнут военнослужащие. И экспертизы в рамках уголовных дел должны проводиться в первую очередь в жесткие сроки, и только в кино бравые эксперты делают это чуть ли не на бегу. Останки же из Афганистана так и лежат. Кто-то скажет: 25 лет лежали в горах и на складе и еще полежат. Да не пролежат они! Рассыпаются в прах, в пыль.
Это только в отчетах пишутся умные слова про захоронения и могилы. На самом деле все проще и страшнее. Бросали расстрелянных, замученных, забитых наших ребят в арыки, заталкивали в щели, чтобы не смогли найти их поисковые группы. В лучшем случае сердобольные местные жители (старики, как правило) приваливали камнями тело. Солнце, вода, воздух, годы… Даже если выдержат кости, то не дождутся результатов родители, близкие. Всё чаще и чаще получаем мы известия о смерти родителей, братьев, сестер пропавших без вести. Они ждали десятилетия: кто-то живого сыночка, а кто-то хотя бы косточки, чтобы похоронить на родной земле.
Сотрудники Комитета регулярно работают в горах Афганистана, здесь в России и в государствах СНГ с помощью общественных организаций, друзей, добровольных помощников собрали уже около 180 образцов крови родственников. Но сложные идентификационные исследования могут проводить только профессионалы на специальном оборудовании. Это уже не дело ветеранов и общественников. Здесь должно сказать свое слово государство.
Россия во многом пытается строить жизнь по американскому образцу. Так вот, у них в вооруженных силах существуют целое объединенное командование по делам военнопленных и пропавших без вести, отдел в Министерстве обороны и помощник министра, лично отвечающий за это направление. У них есть огромные лаборатории, специальное оборудование по заказу, новейшие методики идентификации. Приходилось неоднократно общаться с работающими в этой сфере американцами. Когда они слышат даже очень смягченные рассказы о нашей ситуации, не хотят верить. А потом начинают предлагать помощь.
Для этого им нужно отдать всё: базы данных, образцы крови родственников, останки, найденные и те, которые будут найдены. Это сложно сделать с юридической точки зрения, имеется много таможенных и экономических препятствий. Это сложно, но преодолимо. Однако есть еще одна сторона – моральная. Если это слово еще не совсем забыто. У всех пропавших без вести солдат была Родина. Называлась она тогда по-другому, но уж точно не Америкой. Нас учили, что долг воина – защищать Родину, а Родина его не забудет. Не забыла?