Российское вино – это вовсе не вино, а «набодяженный» «шмурдяк», произведенный из виноматериалов, и пить его нельзя. Краснодарское, крымское и любое другое отечественное вино – фикция производителей. В России никогда не будет вина, а будет бормотуха. В России никогда и не было вина, а если что-то и было, то это давно утеряно.
Все, что выше, – набор невеселых стереотипов, которые тут же воспроизвели комментаторы моего первого поста. Довольно поверхностно, конечно, но прежде, чем опровергать, добавлю еще и аргументов от экспертного сообщества. В производстве отечественного вина нет сложившегося уклада, нет продукта стабильного качества с узнаваемым вкусом. Перспективы есть у плодово-ягодных, продуктов перегонки и игристого ускоренной шампанизации – там, где быстрый оборот средств.
К тому же отсутствует культура и традиция потребления вина, нет того, что называется энокультурой. Максимум, на что может рассчитывать российское виноделие, – на создание удачных вин в местах производства. Эти вина за немаленькие деньги можно будет разыскать в ресторанах и винотеках, а не в массмаркете. Давайте разберемся с производством зерновых и картофеля, а вино как-нибудь попьем из Старого и Нового Света. Австралия и ЮАР им в помощь.
А уж если и надеемся получить что-то стоящее, то государству надо замереть, не дышать, не вмешиваться в надежде, что получится само собой что-нибудь стоящее. Еще десять лет назад примерно то же самое говорили о перспективах российского мяса: плохие пастбища, плохие корма, отсутствие традиций. Оказалось – все преодолимо. В 2017 году я ем только отечественное мясо, а его производители уже отвоевывают себе территории на внешних рынках. Так же и с виноделием.
Если суммировать и принимать на веру все «против», то вроде бы отечественное виноделие – это последняя отрасль, куда стоит вкладывать деньги. Зачем же я, прагматичный инвестор, привлек средства и стал совладельцем одной из севастопольских виноделен? Отвечаю: как инвестор, я верю в это производство, уверен, что найду рынок сбыта и получу прибыль. Что мне дает основания так думать? История, опыт других стран и люди по обе стороны производственной цепочки.
В Крыму, в Балаклавской долине, греки выращивали виноград для вина еще две тысячи лет назад. Находки археологов и исторические источники это подтверждают. Греки не употребляли слова «терруар» (совокупность особенностей земли и климата), но он их явно устраивал: ведь из всего Черноморского бассейна они выбрали эту землю для виноделия. В более поздние времена русские с большим или меньшим успехом делали вино в Астрахани, на Дону, на Северном Кавказе. Наконец, князь Голицын в Новом Свете и Абрау Дюрсо сделал прекрасный продукт. Возил его на международные выставки, брал золотые медали и обходился без всякого привозного виноматериала.
Это, наверное, была высшая точка в истории российского виноделия. Но она была достигнута. В советское время виноделие тоже по-своему процветало, но было ориентировано на массовое производство. Никто особо не гнался за органолептикой, тоном или цветом и без импортного виноматериала, кстати, обходились прекрасно.
Кстати, примерно в таком же положении было, например, итальянское виноделие на рубеже 50-60-х годов. Итальянское вино было довольно дешевым напитком, но потом появился закон о виноделии, возникла стандартизация вина по регионам. Появился всемирно известный теперь кьянти, а регион Супертоскана теперь конкурирует с Бордо и Бургундией.
В России пошли по другому пути, и 20 лет после распада Союза наши предприятия в основном производили дешевый продукт на основе привозного материала, а то и из спиртосодержащей жидкости с красителями и искусственными кислотами или даже с искусственной газацией. Все это и привело к сегодняшним ассоциациям про российское вино, пить которое нельзя, потому что можно отравиться. Но, к сожалению, на это были заточены производственные мощности, на это был ориентирован рынок: все сети просили «подешевле и с градусом». И сегодня алкомаркеты, особенно в регионах, по-прежнему говорят: дайте нам дешевую «наливайку». Аргументы «это же невкусно и нечестно» здесь не работают.
Недавно владельцы 26-ти севастопольских виноделен создали специальную ассоциацию. Ее члены будут делать вино только из своего винограда, выращенного в севастопольской зоне. Качество вина будут контролироваться сложной системой, в том числе и на регулярных дегустациях. Конечно, мои коллеги – люди хоть и увлеченные, но и прагматичные. Знак ассоциации будет гарантировать, что вино качественное. А значит, его можно будет продавать дороже. Но не в галактических масштабах. Тем не менее, они сознательно готовы работать в долгую, отказавшись от виноматериала.
Госполитика в области виноделия появилась всего несколько лет назад. Наша задача – сотрудничать с государством. Нельзя сразу запретить привозить виноматериал и разливать его здесь: так построены производства. Но, может, стоит разделить виноматериал на дешевый (который априори не может быть качественным и люди им травятся) и дорогой. И дешевый — облагать повышенной пошлиной!
А сегодня нашему собственному, выращенному с трудом и любовью, винограду приходится конкурировать с дешевым привозным виноматериалом. Пошлину, к слову, в полном объеме можно направлять на развитие и модернизацию виноградников. Для хорошего качественного вина горизонт такой: нужно сажать хороший виноград и лет 5 ждать, пока он вырастет. Потом несколько лет выхаживать и доводить до того объема, который нужен стране и рынку. Те компании, которые работают на собственном винограде, должны при этом выжить. А это невозможно, если не создать для них систему экономических преференций.
Да, для тех предприятий, которые сейчас выпускают вина категорий защищенного географического наименования, уже уменьшили пошлину до 13%. Но это только начало пути. Дело в том, что новые посадки виноградников будут конкурировать по урожайности, цене, а главное – качеству, с мировыми. Старые виноградники, конечно, уступают по этим показателям. Нужно создавать стимулы, чтобы их пересаживали и давали новое дыхание всему производству!
Кстати, мы не ждем и не хотим никакого протекционизма по отношению к российскому вину. Готовы конкурировать. Главное – принять, наконец, закон о виноделии и признать вино сельскохозяйственным продуктом. Сейчас закон регулирует «градус», а не сущность продукта. Тогда можно будет делать качественным и массовое вино, а значит, исчезнет лишний соблазн «бодяжить шмурдяк».