В украинской мифологии существует легенда о том, что песня Вертинского «То, что я должен сказать» посвящена мальчикам, погибшим под Крутами. Однако возникает вопрос: почему никто из украинских историков не интересовался, чья же это – «недрожащая рука»? Возможно, ответ был дан уже в 1918 году Павлом Тычиной, который задавался вопросом: «На кого посміла знятись зрадника рука?». Его намек был более чем очевидным, так как имя предателя было прекрасно известно киевлянам.
Несколько лет назад Мирослава Бердник обнаружила вырезку из газеты «Народна рада» от 16 марта 1918 года. В ней популярный среди украинофилов публицист говорил: «Ми хочемо звернути увагу суспільства й української влади на ту страшну трагедію, котра відбулася біля ст. Крути в часи наближення большевиків до Києва. В Крутах загинув цвіт української шкільної молоді. Загинуло кілька сот найкращої інтелігенції – юнаків – ентузіастів української національної ідеї. Така втрата для культурної нації була б важкою; для нашого народу вона безмірна. Винна в цій трагедії уся система безглуздя, весь наш уряд, котрий… після піврічного адміністрування оказався покинутим народом і армією, і в такім безнадійнім становищі рішив захиститись від добре озброєної большевицької армії кількома сотнями шкільної молоді».
В статье поднимался вопрос о необходимости наказать или хотя бы «усунути геть від справи винуватців». Все понимали, что речь идет о Грушевском, который за менее чем год своего правления успел опротиветь киевлянам даже больше, чем его наследник Ющенко за пять лет. В других частях Украины о существовании «першого президента України» не догадывались. Центральная рада, «покинутая народом и армией», понимала, что ее защищать никто не собирается. Так и бросили под большевистский бронепоезд школьников и первокурсников, которые еще не успели забыть бред, изложенный в разных учебниках «Истории Украины-Руси». Так «профессор-президент» выигрывал время, собирая свои вещи, чтобы вскоре покинуть страну. Вернувшись на немецких штыках, он запустил миф о «трехстах юных спартацах, купивших собственной кровью волю Украине». Получалось, что только благодаря Грушевскому эти ребята и совершили подвиг.
Теперь его – «вдохновителя украинского героизма» – трогать было как-то неуместно. Сторонникам незалежности очень понравилась сказка о 300 жертвах, отдавших головы за свою страну (на самом же деле в стычке с большевистским отрядом погибло по разным данным от 18 до 40 человек, и не только учащихся). Но это не означало, что Грушевский был прощен националистами. Олесь Бузина отметил, что в «Украинской энциклопедии», выпущенной в 20-е годы во Львове, отсутствует статья о Грушевском. «В том же издании имеется масса справок о любой «букашке», отметившейся в «національно-визвольних змаганнях». Имена большинства из них ничего не говорят современному читателю… А вот Михаил Сергеевич отсутствует! – поражается Олесь. – Почему? Да потому что издатели энциклопедии — украинские националисты – искренне и на полных основаниях считали его предателем».
Летом 1920 года Грушевский направил в ЦК КП(б)У письмо, в котором утверждал, что осознал ошибочность стремлений изолировать Украину «шляхом будь-яких політичних комбінацій». В письме предсовнаркома УССР Раковскому он признался, что «ми були готові переступити через трупи наших партійних товаришів, що безвинно погинули від червоних куль… Були готові працювати під вашим проводом…». Однако на торжественном перезахоронении погибших он произносил речи о том, как «солодко і гарно» было погибать «крутянцям» за отчизну, заявляя, что это было великое счастье – полечь головами в борьбе с российским двуглавым орлом.
На самом деле основные силы красных двигались из Харькова, столицы Украинской социалистической республики, и численность их не превышала состава войск УНР, находившихся под командованием Грушевского. Как свидетельствует Винниченко, «большевики, правда, тоже не имели больших дисциплинированных частей, но их преимущество заключалось в том, что наши широкие массы солдатства переходили на их сторону, что почти все рабочие каждого города вставали за ними, что сельская беднота явно была большевистской. Огромное большинство украинского населения было против нас». Таким образом, студенты, охмуренные идеями учебников, воевали против собственного народа.