Количество новостей о российско-китайском экономическом сотрудничестве, появившееся в российских СМИ, зашкаливает за разумные пределы. Создается впечатление, что к визиту президента Путина в Китай каждый уважающий себя бизнесмен или губернатор счел необходимым основательно подготовиться. Смотрите.
Московское метро: инвестор — China International Fund, строитель — China Railway Construction Corporation. Освоение Удокана — китайская инвестиционная компания HOPU. Газпромовский завод СПГ во Владивостоке — доля предлагается китайской компании. Новый сборочный автозавод в Тульской области — китайская Great Wall.
Даже Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ), задача которого состоит в привлечении иностранных инвестиций в Россию, отрапортовал о своей готовности вложить сотню миллионов долларов, полученных, между прочим, из российского федерального бюджета, в сингапурскую логистическую компанию Global Logistic Properties, развивающую свой бизнес в Китае. И это в стране, где только ленивый не повторяет мантру о миллионах китайцев, безнадзорно бродящих по российским просторам.
В стране, где параноидальные страхи политиков относительно китайского вторжения были доминантой на протяжении последних 12-13 лет. Где любые прежние попытки привлечь китайские инвестиции в Россию натыкались на железобетонный взгляд исподлобья и слова: «Вы что, не понимаете?», сказанные таким тоном, что после этого следовало немедленно раствориться в воздухе.
Я нормально отношусь к международному партнерству в бизнесе, поскольку уверен, что у каждой страны есть свои интересы и конкурентные преимущества. И если инвестиционные сделки совершать не по принуждению, то реализованные проекты могут быть эффективными для всех участников.
Только вот все приведенные примеры говорят о том, что, если интерес китайской стороны вполне понятен (получение доступа к сырьевым ресурсам, вложение капитала, обеспечение своих компаний контрактами), то интерес российской стороны — увы, не прослеживается.
Поездка Путина в Китай — это, своего рода, поездка русского князя в Золотую Орду за ярлыком на княжение, который одновременно выступает охранной грамотой. Российский президент и его окружение считают, что, закрывая двери для экономического и финансового сотрудничества с Западом, российская экономика сможет заместить его набором различных проектов со своим восточным соседом.
И именно эта вера является отражением полного непонимания российскими политиками состояния нашей экономики и тех рецептов модернизации, которые ей предписаны. Российские политики не понимают, что никакие китайские инвестиции не приведут к притоку человеческого капитала, без которого долгосрочного эффекта от этих инвестиций не будет.
Также они не осознают, что китайские инвестиции не создают запроса на повышение качества российского образования, а пределом мечты каждого третьего российского студента так и останется «Газпром», над неэффективностью и неповоротливостью которого смеется весь мир.
Контракты, которые Владимир Путин и сопровождающие его бизнесмены и губернаторы собираются подписать в Китае, еще больше консервируют закостенелую структуру российской экономики, закрепляя ее «унизительную сырьевую зависимость» (и какая, в конце концов, разница — зависимость от Европы или Китая?).
Впрочем, чего не сделаешь, чтобы насолить Западу? Как там сказал Сергей Лавров? — «Назло маме уши отморожу»? Маме, конечно, не очень приятно будет, но жить с отмороженными ушами всю оставшуюся жизнь будет не ей, ведь, правда?