К оглашению приговора по делу о беспорядках 6 мая столичная полиция начала готовиться заранее. Уже вечером в четверг на тротуарах рядом с Замоскворецким судом появились металлические заграждения. К утру пятницы Татарская улица больше походила на зону, в которой введён режим контртеррористической операции: проезжая часть была перекрыта, повсюду припаркованы автозаки и автобусы с ОМОНом.
Чтобы пробраться к суду ближе, чем на 100 метров, требовалось предъявить пресс-карту или адвокатское удостоверение. Сотрудникам офисов, расположенных поблизости, повезло меньше: их отправляли в обход. Приставы в самом суде также проявили излишнюю бдительность: доступ во внутренний двор, куда обычно заезжают машины с подсудимыми, был перекрыт не только решёткой, но и воротами; через контрольно-пропускной пункт пропускали лишь тех, у кого были назначены заседания. Ни журналисты, ни родственники обвиняемых дальше первого этажа пройти не смогли.
К полудню, когда должно было начаться оглашение приговора, ситуация начала накаляться. Приставы по-прежнему никому не позволяли подняться в зал, на входе образовалась небольшая давка. На улице тем временем собрались не менее 500 человек, которые собирались поддержать фигурантов дела. Число активистов быстро увеличивалось, через час их было уже около тысячи. Однако преодолеть полицейские кордоны никому из них не удавалось.
Наиболее настойчивы оказались Надежда Толоконникова и Мария Алёхина. Услышав, что их не собираются пускать на открытое заседание, они потребовали позволить им пройти в канцелярию суда, чтобы подать заявление с жалобой на действия стражей правопорядка. В процессе дискуссии с оробевшими сотрудниками МВД девушкам удалось преодолеть заграждения и продвинуться на несколько метров к своей цели, однако случайный офицер полиции решил восстановить статус-кво: участниц панк-группы Pussy Riot буквально вышвырнули обратно.
На некоторое время необходимость прорываться к суду отпала, поскольку позади девушек появились два человека в костюмах петухов и ещё один с замороженной курицей в руке. Мясо полетело в Толоконникову и Алёхину, юноша кричал, что птицу следует употреблять в пищу, намекая на известную акцию арт-группы «Война» 2010 года. Провокаторы, преследовавшие девушек в течение последних нескольких дней, быстро оказались в автозаке под аплодисменты.
В одиночестве они там оставались менее 10 минут. На автобусы взобрались сотрудники Центра по борьбе с экстремизмом и начали руководить действиями своих коллег. Всматриваясь в толпу, они указывали, кого следует задержать. Первыми в руках полиции оказались те, кто держал в руках плакаты. В какой-то момент в самую гущу бросились двое полицейских. Они схватили активиста, но оказались окружены фотокорреспондентами и другими демонстрантами, которые попытались отстоять товарища. Спустя две минуты ОМОН решил вмешаться и рассек толпу, раскидывая всех, кто попадался им на пути.
Дальнейшие задержания проходили жестоко. Так, стоявшую рядом с заграждением Марию Баронову схватили и попытались отвести в автобус. Однако она ухватилась за барьер, потребовались усилия нескольких полицейских, чтобы оторвать её от конструкции. Через несколько часов Баронову привезли обратно в Замоскворецкий суд и приговорили к штрафу в размере тысячи рублей за «неповиновение распоряжению сотрудника полиции». В автозаке оказался и другой амнистированный – Владимир Акименков. Ему, впрочем, по дороге в отделение удалось сбежать, и он вернулся к суду.
Число задержанных стремительно росло, полицейские не успевали отчитываться по телефону перед начальством. Офицеры инструктировали подчиненных и требовали беречь жетоны. Некоторые полицейские по приказу сняли значки и спрятали их в карманы. В небо взмыли белые шары с плакатом «Свободу героям 6 мая». Шары застряли в ветках и проводах, поэтому полиция пригнала трактор, стоя на котором работник ЖЭКа срезал плакат. Активисты выпустили восемь белых голубей и развернули российский флаг. Однако триколор недолго развевался – человек с флагом оказался в автозаке.
Робкие попытки затянуть украинский гимн, скандирование лозунгов «Свободу!», «Позор!», «Фашисты!» и «Выпускай!» сменялись дискуссиями с полицейскими. Попытки убедить силовиков, что защищать нужно не власть, а народ, провалились: активисты и силовики не понимали друг друга.
Сначала ОМОН оттеснил демонстрантов с проезжей части и стал выискивать «наиболее матёрых белоленточников», затем начали задерживать всех подряд. В среднем каждые несколько минут в автозак отправлялся кто-либо из присутствовавших. В руках полиции оказались журналисты и более 200 человек. Полицейские проявляли такое усердие, что один из них выбил стекло в автозаке.
В здании суда в это время царила мрачная атмосфера. Подсудимых подняли в зал лишь около трех часов дня. Приставы неспешно начали запускать внутрь родственников и Александру Духанину, единственную из восьми фигурантов дела, кто содержится под домашним арестом. Девушка пришла в суд с вещами для СИЗО, и приставы обыскали её сумку. Вскоре выяснилось, что в зал попадут далеко не все.
Ещё неделю назад журналисты обращались в Замоскворецкий суд с просьбой предоставить более просторное помещение. Однако в результате в зал вошли только сотрудники информационных агентств. Остальным было предложено следить за видеотрансляцией. Надежды на оправдание подсудимых исчезли вскоре после появления в зале председателя Замоскворецкого суда Натальи Никишиной. В тексте решения она фактически признала действия полиции 6 мая правильными. Вина восьми фигурантов дела была доказана.
Создавалось впечатление, что обвинительное заключение перекочевало в папку в руках Никишиной. Однако она прервала себя на полуслове и объявила перерыв до понедельника. Подсудимых, с которых не сняли наручники, увели. Впервые с начала рассмотрения «болотного дела» Замоскворецкий суд закончил работать согласно расписанию. Вскоре выяснилось, что это была только судья Никишина. Её коллеги до вечера занимались задержанными, привезёнными в суд.
Даже родственники подсудимых некоторое время провели в автозаке: жён Алексея Полиховича и Андрея Барабанова схватили, когда они собирались уходить, но вскоре отпустили. После оглашения приговора на Манежной площади планировался народный сход. Однако объявленный перерыв вызвал раскол среди активистов.