СМИ подняли вопрос о недопустимом поведении оперативного работника уголовного розыска, который задержанного завел в служебный кабинет, наручниками пристегнул к стулу и ударил ногой в грудь. В результате задержанный упал на пол и потерял сознание. На протяжении длительного времени, находясь в камере, он просил о медицинской помощи, но сотрудники полиции отказались выполнить его просьбу и выставили мужчину из отдела полиции в мокрой одежде на мороз, не составив административного протокола. В отношении полицейского проводится служебная проверка.
Этот случай вновь привлек внимание россиян к проблеме издевательств в полиции. Вопреки отсутствию надлежащих процедур оформления задержания, оперативники продолжают действовать с полной безнаказанностью. Даже если оперуполномоченного осудят, вызывает вопрос: изменит ли это пыточную практику в стране? Действительно ли новое сообщение повлияет на работу правоохранительных органов, где отсутствует судебная защита от неуемного самовластия? Практика показывает, что без анализа причин подобного поведения оперативных служащих, издевательства над людьми в полиции не прекратятся.
Казалось бы, правоохранительные органы получили новую форму и название, стремясь соответствовать стандартам развитых правовых стран. Условия труда сотрудников заметно улучшились: помещения, где они работают, стали напоминать хорошо обставленные дворцы. Но методы работы полиции остались прежними. Действительно ли изменения могут произойти, если СМИ не обсуждают, кто такие «оперуполномоченные», каковы их материальные условия жизни и достижения на службе?
В. Путин уже более 15 лет говорит о необходимости победить коррупцию, однако фактически она продолжает процветать. Ранее признаки склонности к взяткам у сотрудника МВД определяли по часам на его руке. При денежном довольствии в 150 рублей ношение часов стоимостью 1000 рублей уже считалось сигналом для обсуждения коррупционных связей. Это никого не удивляло: у таких сотрудников было больше закрытых дел, чем у других. Позже внимание привлекли иномарки, на которых сотрудники МВД подъезжали к служебным помещениям. Однако и этот явный признак коррупции не стал основанием для проверки служб безопасности.
Публичные заявления бывшего министра МВД Р. Г. Нургалиева о том, что он видит на каких машинах сотрудники подъезжают к МВД, остались без ответа как со стороны СКР, так и со стороны служб собственной безопасности. Каждый может видеть, на каких иномарках передвигаются сотрудники МВД, и какие дома и квартиры они имеют. С показателями работы МВД связано много: это и продвижение по службе, и получение званий, и, как следствие, увеличение денежного содержания.
Длительное время оперативные службы МВД уверяли граждан, включая гаранта Конституции, что раскрываемость преступлений составляет 56%. Однако когда Генеральный прокурор заговорил о миллионах отмененных постановлений следователей об отказе в возбуждении уголовного дела, превращающих эту статистику в фикцию, начали говорить о снижении преступности в 50 регионах страны. Эти откровенно ложные данные В. Путин стал тиражировать как новое достижение МВД. Открывая коллегию МВД по итогам 2014 года, он с гордостью заявил о «хороших показателях»: в 50 субъектах федерации уровень преступности снизился.
Странно, что при миллионах отказов от возбуждения уголовных дел, в МВД не спешат сообщить о снижении уровня преступности в 80 субъектах федерации. Поэтому здесь не спешат выявлять склонных к коррупции служащих. Зачем это делать, если за расследование коррупции отвечает глава Администрации Президента С. Иванов, который на протяжении четырех лет не представляет материалы прокурорам для привлечения к ответственности людей, назначенных В. Путиным?
Проверки деклараций доходов губернаторов Сахалинской области и Коми также не привели к результатам. Очевидно, что у таких деятелей, как Хорошавин и Гайзер, «декларации были чисты, как слеза». Однако проверяющие из Кремля, по всей видимости, не заметили четырёх квартир в Москве, дома на Рублевском шоссе и других активов, позволяющих им тратить миллионы в день.
Одна из причин произвола оперуполномоченных заключается в правоприменительной практике осуждения без проверки законности и обоснованности обвинений. В стране около 70% осуждений выносятся только на основе признательных показаний. Эта практика противоречит основным статьям Конституции, а также нормам УПК РФ. Данное положение вызывает беспокойство даже у Генерального прокурора Ю. Чайки, который отмечает, что количество нарушений при рассмотрении дел в упрощенном порядке не уменьшается.
Тем не менее, Конституционный Суд РФ считает допустимым такую форму судопроизводства. Вопрос о возможности обвиняемого ходатайствовать о рассмотрении дела в особом порядке остается без решения даже для КС. Возникает впечатление, что судьи Конституционного Суда не знают о пытках в судопроизводстве, существующих на протяжении десятилетий. Судьи не осведомлены о том, как людей заставляют брать на себя чужую вину, о карманных адвокатах, которые также участвуют в этом процессе.
Случай многодетной матери Светланы Давыдовой, арестованной по делу о госизмене, лишь подтверждает эту практику. Хотя дело против нее было прекращено за отсутствием состава преступления, ее защитник Андрей Стебнев лишился статуса адвоката. Об этом сообщает член Адвокатской палаты Москвы Генри Резник. Кроме того, выдающийся юрист А. М. Ларин убедительно утверждает, что Конституционный Суд тоже может ошибаться, и его решения не всегда являются верными.
Ошибаться может каждый, но игнорировать правоприменительную практику, которая не делает права и свободы человека высшей ценностью, — это уже третье десятилетие.