История каждой страны уникальна и полна деталей, каждая из которых может стать причиной драматических событий, таких как демократизация или, напротив, превращение в диктатуру. Политология, как наука, стремится выявить закономерности среди множества нюансов. Существуют несколько сборников данных, в том числе один из последних, составленный Барбарой Геддес и её соавторами, который включает анализ диктатур до 2012 года. Каковы же выводы о том, как диктатуры могут превращаться в демократии?
Прежде всего, стоит отметить, что падение автократии вовсе не гарантирует установление демократии. Это печальная новость: авторитарный режим может смениться другой диктатурой, или на его место может прийти один из ближайших соратников прежнего лидера. На протяжении 1950–2012 годов только 20% смен режимов привели к демократическим преобразованиям.
Однако есть и более обнадеживающие данные. Если рассматривать только современный период после третьей волны демократизации, начиная с 1992 года, мы видим, что диктатуры становятся демократиями значительно чаще. В период с 1992 по 2012 годы произошло 56 смен режимов, из которых 38 стран стали демократическими — это 68%. Стоит отметить, что в последние 30 лет диктатуры изменились. После демократизации в Латинской Америке значительно сократилось количество военных режимов, при которых одна хунта сменяет другую. Важным также стало то, что после окончания холодной войны большинство автократий начали имитировать демократию: они проводят регулярные выборы, допускают оппозицию и стремятся завоевать искреннюю поддержку избирателей. Россия здесь выступает не исключением, а скорее, иллюстрацией этой тенденции.
Согласно выводам моих исследовательских коллег Сергея Гуриева и Дэниэла Тризмана, современные автократии стали информационными: вместо репрессий они опираются на пропаганду и манипуляцию информацией. Это было характерно для России до недавнего времени.
Каковы же факторы, способствующие превращению современных диктатур в демократии? За послевоенные годы большинство демократизаций произошло именно в результате выборов. За последние 30 лет из 38 наблюдений 21 страна стала демократией благодаря выборным процессам (55%). Причем результаты выборов часто играют ключевую роль даже в тех случаях, когда страны демократизировались в ходе протестов. Например, Грузия закодирована как страна, ставшая демократической в результате протестов, однако Революция роз началась именно после фальсификаций на парламентских выборах. Южная Африка также стала демократией после внутренних изменений, инициированных президентом де Клерком, но завершилась эта история победой Нельсона Манделы на выборах.
Часто выборы, приводящие к падению авторитарных режимов, оказываются относительно честными и справедливыми, иначе оппозиция не смогла бы одержать победу. Однако им предшествуют десятилетия политических убийств, массовых репрессий и изменения конституций. Примером может служить Кения, где партия KANU правила 40 лет с момента обретения независимости. Президент Мои избирался шесть сроков подряд, но на шестом, в 2002 году, передал власть преемнику, который проиграл оппозиционному кандидату, сумевшему объединить свои силы.
В Мексике партия PRI правила 71 год, подкупая избирателей, пока на правом фланге не возникла партия, объединившая много сторонников и выигравшая выборы в 2000 году. На Тайване партия KMT управляла страной 50 лет, а в середине 1980-х годов разрешила оппозиционным партиям участвовать в выборах. Через 15 лет оппозиция одержала победу на президентских и парламентских выборах. В каждом из этих случаев результаты выборов стали неожиданностью для «партий власти».
Тем не менее классические авторитарные выборы, даже с манипуляциями и фальсификациями, ставят режим в опасное положение. Но почему диктаторы все же проводят выборы, даже рискуя потерять власть? Исследования показывают, что электоральные автократии существуют дольше, чем другие виды диктатур (за исключением монархий). Выборы придают диктаторам легитимность в глазах как международного сообщества, так и собственных граждан. Автократы определяют, кого следует поддерживать, а кого — репрессировать. Манипулируя результатами, они демонстрируют, что сильны, а оппозиция слаба. Если им удаётся удержаться у власти, они могут продолжить свои дела до следующих выборов.
К примеру, после переизбрания Владимира Путина в 2018 году его поздравили мировые лидеры, несмотря на недопуск основного конкурента. Он продолжает участвовать в международных саммитах как избранный президент России, осознавая, что Алексей Навальный представляет серьезную угрозу. Несмотря на многочисленные преимущества выборов для диктаторов, они создают краткосрочную нестабильность. Это тот момент, когда что-то может пойти не так: оппозиция использует ситуацию для мобилизации сторонников, а окружение диктатора может осознать его слабость и попытаться организовать заговор. Так, протесты в 2011-2012 годах в России произошли после фальсификаций на думских выборах, а шестые выборы Александра Лукашенко объединили против него белорусов.
Что могла бы представлять собой политическая жизнь России, если бы через месяц снова не состоялись выборы в Государственную Думу? Варианты — апатия, отсутствие перспектив, страх, что Путин останется у власти навсегда. Но одержав победу в электоральной автократии, диктатор не может отменить выборы по усмотрению, не рискуя потерять легитимность.
Сейчас в России наблюдается момент нестабильности и неопределенности. Вопрос в том, сможет ли «Единая Россия» сохранить большинство в Госдуме. Если да, то Путин вздохнет с облегчением на ближайшие два года, подавляя всех, кто еще не сидит. Если нет, то мы увидим то, что политологи называют liberalizing electoral outcome. Это означает, что страна, хотя и не стала демократией, но стала существенно менее жесткой автократией.